Крамола. Книга 1 - Страница 97

— Не верю я…

— Не веришь? Отчего же?

— Предречения твои несбывны, Ярославна. Я же, послушав, томлюсь теперь, и главу преклонить ко сну невмочь. Доселе я видениями во снах страдал, а ныне бессонницей страдаю. И наяву ко мне приходит дядя мой, казненный Игорь. И мщенья жаждет, меч свой подавая…

— Твою беду руками разведу! Утешь же ты меня! Молю, скажи, нет ли вестей тебе от сына? Не скрыл ли ты беды и горя?

— Тебе же ведомы все тайны! И скрыл бы я — ты в миг один узрела б, — недобро усмехнулся князь. — Взожгла бы уголья и травы бросила, провидица. Иль птиц послала бы… Ты же колдунья, чародейка, гораздая предвидеть волю неба!

— Не смейся, ладо! — взмолилась Ярославна. — Коль знал бы ты, владеющий мечом, как тяжко чарами владеть! Как жить невыносимо, грядущее познав! Печально как разлуки ждать!

— Ты сказывала мне — я избран небом! — князь вдруг разгневался, рванул поводья. — Избрание сие покоя не дает! Огонь в груди пылает, душа горит!.. Коль ты сказать не вправе, зачем я нужен небу, открой хотя бы срок, когда я призван буду! Ты же ведаешь грядущее! Когда начнется путь мой, дабы исполнить свое предназначенье! Поверь, кудесница, устал я ждать. Мучительно взирать на небеса из часа в час. Я ведь земли не вижу. И спотыкаюсь!

Княгиня распустила узел, и убрус шелковый упал на плечи. Весенний ветер волосы расправил, раздул их, ровно парус, разметал, а Ярославна собрала их, устами прикоснулась и князю подала.

— Возьми кинжал, отрежь их, брось на ветер. Чем дальше разнесет их, тем боле времени в покое будешь ты. И муки отойдут, развеется печаль. А я пойду сбирать по волоску. Коль птицы разнесут на гнезда, так буду ждать, пока птенцы не встанут на крыло, и лишь потом тихонько выплету… Покуда собираю — над тобою бессильно будет небо!

Игорь вздрогнул, голову поднял. А конь его забил копытом землю. В тот час ударил с неба ветер, деревья застонали, поникли травы. Из набежавшей тучи спустился смерч на землю и хобот свой нацелил на дорогу.

— Скорей же режь! — вскричала Ярославна. — И смерчу брось! Он разнесет мои власы по свету, и ты навек избавлен будешь от власти всех богов! И неба! Мне не собрать их станет за три жизни!

Князь дланями огладил голову ее и, волосы прижав к лицу, промолвил тихо:

— Нет… И волоску не дам упасть.

И в тот же миг унялся ветер и смерч опал, а туча окропила землю и радугу спустила над Путивлем.

— Знамение! — княгиня подняла десницу. — Сынок! Сыночек!… Слышишь, князь? К нам он бьется, аки в утробе бился!

Поводьям повинуясь, помчались лошади, и жаворонок с неба усыпал серебром дорогу…

У городских ворот встречали сыновья…

Княгиня опустилась на колени перед Олегом, вздохнула вольно:

— Здравствуй, князь. Измучил ты меня… Да жив, и слава богу.

Олег волос ее коснулся рукою:

— Мать…

— Я звал тебя? Иль мужа за тобою посылал? — спросил отец, седла не покидая. — Почто ты здесь, а не в ученье?

— Отец, послушай брата! — не вытерпел Владимир. — Он весть принес!

— Пусть скажет сам! — отрезал Игорь. — Коль дан язык ему. Почто до срока ты очам моим явился?

— Прости же, отче, — княжич поклонился, но взгляд был тверд. — Прости, что я без слова твоего явился… На Русь идет беда. Леса из копий встали средь степи, у Дона.

Послушал Игорь и с коня спустился. Сыновий взгляд был чист и прям и лик спокоен. Лишь уста дрожали.

— Да тихо по сумежью, отче! — вскричал Владимир. — Великий Святослав рассеял супостатов. Кончак едва ли к лету соберется. А летом с братиею всей на Дон пойдем, и половцы навек забудут дорогу в Русь! Святослав бежит по землям рати собирать!… Брат мой, ты лжешь!

— Я правду сказывал! Руси грозит беда! Я к вам бежал предупредить…

— Он лжет, отец!

— Помилуй, брат! — взмолился княжич. — А ты, отец, скажи хоть слово! Опомнитесь, услышьте! Беда идет на Русь! Я сам позрел: шатры, шатры… Вся степь в шатрах! Траву уж съели кони, земля черна окрест. Лишь чуть спадет вода — и ринутся на Русь!

Молчал отец, сжимая меч, и брат молчал, взирая на отца. Неистовство Олегом овладело.

— Не медли же, отец! Я заповедь нарушил, сойдя с тропы Трояна! У старца вымолил свое наследство — ключ! — дабы пройти сквозь царство Мертвых… А старец там остался. И умер в тот же миг… А мог бы жить, добро творя! Я же убил его!

Игорь обнял сына, поцеловал в уста.

— Отец, он нездоров! — воскликнул Владимир. — Рассудок помутился у него!

— Настал мой час, — промолвил князь. — И путь открылся мне… Мыслилось: весть боги принесут. А сын принес ее.

— Ступай, не медли, — попросила Ярославна, припав к его груди. — И дале слушай токмо волю сердца. Приляг на землю, ухом прислонись и слушай, аки слушают биение копыт. Я же восстану меж землей и небом, и так стоять мне, доколе ты в походе. И знай: дабы спасти тебя, я брошу свои волосы на ветер и неба власть сниму. Ты токмо кликни мне о сем иль в мыслях пожелай. Но ты детей моих спаси! Мне их не защитить своими чарами. Спаси детей! Не дай им сгинуть!

— Исполню, — проронил он. — Ты уж прости меня, коли обидел словом или взглядом… Прощай!

И поклонился, десницею земли достав.

— Поведайте же, что сие прощанье означает? — воскликнул князь Владимир. — Ровно сговорились на потеху, а я дивлюсь…

— Дружину собирай! — прикрикнул Игорь. — На Дон позрим… И выступай сей час!

— Но аки ж Святослав? Обиду затаит! — он бросился к отцу. — Внемли же, отче! Промеж нас крамола встанет! Престол отнимут!..

— У нас отнимут Русь! — взгневился князь. — Садись же на коня и стяг свой разверни по ветру!

— Твори, се велено отцом! — вступилась Ярославна. — Я зрю: похода Святославова не будет! Полков он в русских землях не сберет. Ступай, сынок, и в сече береги отца.